Чингисхан против джинсов Лаврова
Монголию вряд ли можно назвать одним из самых влиятельных государств мира, однако поддержание с этой страной добрых отношений требует значительных усилий. Дипломатам и государственным чиновникам следует обращать особое внимание даже на самые мелкие детали, чтобы не задеть самолюбие монголов, гордящихся своей многовековой историей. Причем это касается и руководителей великих мировых держав. Иначе обострения не избежать.
Пренебрежение деталями поведения и этикета, или нежелание в них вникнуть, уже не раз приводили к взрывам возмущения в монгольском обществе. Как напоминает в статье на сайте The Diplomat знаток Монголии, профессор Кардиффского университета Сергей Радченко, например, председатель КНР Си Цзиньпин во время посещения Улан-Батора в 2014 году, явно желая проявить уважение к монгольскому народу, процитировал поэму знаменитого монгольского поэта Дашдорджийна Нацагдоржа, в которой были такие строки: «Моя родная земля, моя любимая страна, моя Монголия». Монгольские же пользователи социальных сетей ответили возмущением по поводу того, что китаец назвал Монголию «родной землей».
Еще раньше, в 2011 году, обидчиком монголов стал президент США Барак Обама. Во время фотографирования государственных лидеров на сессии Генеральной Ассамблеи ООН Обама взмахнул рукой, закрыв при этом ладонью лицо монгольского президента Цахиагийна Элбэгдоржа. Этот случай, о котором Обама вряд ли помнит, в Монголии до сих пор вспоминают, как глубокое оскорбление.
Совсем недавно произошел очередной дипломатический казус. Министр иностранных дел России Сергей Лавров сошел с трапа самолета, у которого его встречали монгольские руководители и почетный караул, в голубых джинсах и голубой же рубашке без галстука. И хотя Лавров попытался исправить свою ошибку, явившись на встречу с президентом безупречно одетым, бурю возмущения уже сдержать было нельзя. «Ношение одежды, в которой обычно дома ремонтируют водопровод, означает пренебрежение, неуважение, одним словом — оскорбление. Джинсы Лаврова стали проявлением отношения к престижу Монголии на международной арене» — таков комментарий одного из влиятельных монгольских политиков. По мнению Сергея Радченко, и этот инцидент в Монголии запомнят надолго.
Радио Свобода: Начнем с инцидента в аэропорту Улан-Батора, что касается выхода Лаврова в голубых джинсах. Известно ли, как такое могло произойти? Приносила ли извинения какие-то российская сторона? Как реагировало общественное мнение Монголии на такую некорректность Лаврова?
Сергей Радченко: Я думаю, что с российской стороны не было никаких извинений. Просто объяснение было со стороны МИД, что Лавров, дескать, просто не выспался ночью, и поэтому предполагал, что его сразу поведут «с корабля на бал». Вышел в джинсах, без галстука. Ну, на всю Монголию, конечно, это произвело нехорошее впечатление. В основном, буря была в соцсетях, что, мол, Лавров чуть ли не на дачу приехал в Монголию. Приехал-то он с официальным визитом, а впечатление было такое, что он проявил неуважение.
— Это были достаточно резкие высказывания? Запомнят ли надолго этот инцидент? Вы в своей статье описываете еще два, связанных и с Си Цзиньпинем, и с Бараком Обамой, то есть речь идет о крупнейших державах мира.
— Нужно понимать, как вообще монголы видят себя и свою роль в мире, свою роль в истории. Монголы — очень гордый народ. Страна у них большая, а население маленькое — всего 3 миллиона живет в государстве величиной с Западную Европу. У них очень богатая история, они помнят о своих завоеваниях во времена Монгольской империи. Эта эпоха считается периодом расцвета. Все о ней вспоминают, особенно в России, как о периоде ужасного «татаро-монгольского ига», но монголы, наоборот, гордятся этими временами, считают, что в свое время они были супердержавой Евразии. И теперь они, конечно, понимают, что у них маленькая страна, замкнутая между двумя великими державами, Россией и Китаем. У них достаточно мало возможностей и в экономическом, и в политическом плане. Поэтому они чрезмерно чувствительно воспринимают все проявления внимания либо и неуважения. Даже если не было намерения со стороны России, или со стороны любой другой страны, проявить как-то грубость, монголы все равно просто очень чувствительно к этому относятся. Не то, что им есть к чему придраться, но любой момент, который можно двояко объяснить, они воспринимают как проявление неуважения.
— Воспоминания о лучших исторических временах и эпохах мощных империй сильны в разных народах. Империя Чингисхана существовала 8 веков назад. Можно ли предположить, что обеспечивает сохранность этой исторической памяти у монголов? Общество не слишком далеко ушло вперед по сравнению с теми временами? Или, может быть, относительно невысокий материальный уровень жизни заставляет вспоминать о том времени, когда Монголия доминировала в Евразии?
— У каждой страны был свой момент могущества и величия. В России тоже всегда вспоминают победу во Второй мировой войне, до сих пор говорят об этом с большой гордостью и чувством достоинства. Так и монголы, хотя прошло 800 лет со времен Монгольской империи. Они все равно считают, что когда-то были первой великой державой Евразии. Сейчас они, конечно, понимают, что живут в достаточно слабой стране.
— Есть у монголов какое-то чувство самоиронии? Ведь можно гордиться своей историей, но и посмеиваться над ней, конечно, в известных рамках. Кстати, мне вспомнился недавний случай с пресс-атташе посольства Монголии в Москве Лхагвасурэном Намсрайем, который в интервью одной из российских радиостанций подтвердил информацию о получении парламентом страны официального письма из Верховной рады Украины — с требованием выплаты компенсации за разрушение Киева войсками хана Батыя! Так что получается, что и монгольские дипломаты могут позволить себе некоторые фривольности…
— Я бы сказал, что монголы имеют чувство юмора, но в случаях, о которым мы говорим, речь идет именно о национальной гордости. Они действительно очень серьезно относятся к этим вещам. Они понимают, что на протяжении всего советского периода, социалистического, Монголия фактически находилась под пятой СССР. И, начиная с 90-х годов ХХ века, у них происходит возрождение национального самосознания и возврат к истории — к Чингисхану, к Монгольской империи. Замечу, что аэропорт, куда Лавров прибыл с визитом, сейчас называется «Чингисхан». Площадь Сухэ-Батора в центре столицы была переименована в 2013 году, власти убрали мавзолей Сухэ-Батора и Чойбалсана и сейчас поставили там громадную статую Чингисхана. Еще одна гигантская статуя Чингисхана воздвигнута недалеко от Улан-Батора. Практически Монголия, где только можно, говорит о Чингисхане. Все переименовали в его честь — многие площади, улицы, и так далее.
— О чем мечтают монголы, если можно так поставить вопрос? Вы говорите, что они вспоминают те времена, когда Монголия была очень влиятельной державой, когда у них огромная империя. Но если предложить монгольскому народу выбор — повсеместное усиление влияния, то есть превращение Монголии опять в некую сверхдержаву, или просто очень мощное государство, или же качественное улучшение материального уровня жизни, переселение в комфортабельные дома, замена лошадей на автомобили — что бы они выбрали?
— Монголия — достаточно современная страна, там происходит модернизация. Если вы посмотрите на столицу Улан-Батор, она во многих отношениях не отстает от соседних городов, если сравнить хотя бы с соседними Иркутском или Улан-Удэ. В советский период эти города считались гораздо более развитыми. Монголы живут современной жизнью, у них неплохой материальный уровень, особенно в последнее время. В Монголии до сих пор наблюдался серьезный экономический рост. Сейчас, конечно, Монголия находится в состоянии затяжного «полукризиса», в силу разных причин. Частично это связано с состоянием китайской экономики и с тем, что цены на ресурсы, которыми Монголия очень богата, упали на мировом рынке. Но вообще за последнее 10-летие монголам очень успешно удалось модернизироваться. И речь не идет о том, что они бы хотели «вернуться к лошадям». Но то, что это не умаляет никак их чувство гордости, то это тоже совершенно понятно. Я не думаю, что эти два момента надо противопоставлять.
— Вы упомянули, что сейчас Монголия довольно сильно зависит от того, как складывается ситуация в Китае. Понятно, что, прежде всего, речь идет об экономических связях. Как складываются сейчас отношения между монгольским и китайским народами, учитывая ту бурную многовековую историю, которую они прожили бок о бок?
— Отношения между Монголией и Китаем — достаточно сложные. В свое время монголы покорили почти весь Китай и основали там династию Юань. А потом, на протяжении многих веков, во времена Цинской империи, Монголия находилась под властью Китая. Только в 1911 году им удалось как бы оторваться, вырваться из-под власти Пекина. И до сих пор недоверие в отношении Китая в монгольском обществе существует. Китайцев, по сути говоря, не любят! В то же время монголы понимают, что экономически Китай для них — это вся жизнь. Китай абсолютно доминирует на монгольском рынке, Монголия экспортирует почти все свои ресурсы в КНР. И экономический рост в Монголии напрямую связан с экономическим ростом Китая. Пока растет Китай — Монголия тоже находится в движении. Если у КНР начнутся проблемы, то, конечно, Монголии тоже несдобровать. Поэтому у них к Китаю прагматическое отношение. Они понимают, что в социальном плане они достаточно от КНР далеки. В культурном плане между Китаем и Монголией — огромная разница. Это совершенно различные традиции. И если бы китайский руководитель, или министр иностранных дел, прилетел бы в джинсах в улан-баторский аэропорт, я думаю, что возмущение было бы еще больше, — уверен Сергей Радченко.